«… Георгий Гулиа менее всего похож на человека, едущего спиной вперед. Писатель остросовременный по складу своего дарования, чуткий не только к проблемам, но и к ритмам, краскам, интонациям дня сегодняшнего, он остается самим собой и в исторических своих книгах. <…>
Жизнь и смерть Михаила Лермонтова» прослоена такими комментариями от начала и до конца. Даты и факты, письма, свидетельства очевидцев и современников, оценки потомков, мнения ученых – все это сплавлено воедино, обрело смысл и цельность лишь благодаря живому голосу автора, его ненавязчивому, но постоянному «присутствию». Хроника цементируется активной авторской мыслью. <…>
Г. Гулиа предоставляет возможность порассуждать о поэзии многочисленным авторитетам – биографам, исследователям, писателям разных времен. Сам же герой книги раскрывается прежде всего в конкретных жизненных ситуациях – дома, в пансионе, среди друзей и однополчан, во взаимоотношениях с женщинами, в свете, на Кавказе… В книге очень мало стихотворных цитат и совсем нет претенциозных потуг на проникновение в глубины психологии творчества, но при этом есть главное – ощущение истинной поэзии, пульсирующей под оболочкой строгой документальности, – так угадывается дыхание лежащего где-то рядом, хотя и невидимого, моря…»
miri.ness_ про Катаев: Трава забвенья (Биографии и Мемуары)
30 07
Да, "Трава забвения" - отличная книга, как и "Алмазный мой венец", обложка от которого есть, а книги в этой раздаче нет. Как-то непонятно, какую третью повесть кто-то имел в виду: "Святой колодец" или "Уже написан Вертер"? ……… Оценка: отлично!
Олег Макаров. про Илья Городчиков
30 07
Удивительное отсутствие у автора умения согласовывать предложения.
Невозможно читать
Никос Костакис про Петр Алмазный
29 07
Nicout, не будем спорить, был ли доступен автору приведенный вами список "гранита науки".
Вполне достаточно того, что тост шашлычника из "Кавказской пленницы" ("Так випьем за кибэрнэтикэ!") был услышан каждым обывателем ………